«Специалист», анализ рассказа Аверченко

Рассказ Аркадия Аверченко «Специалист» вошёл в его сборник «Рассказы (юмористические). Книга первая» (СПб., 1910).

Жанр и литературное направление

Рассказ или портретный очерк Аверченко «Специалист» в жанровом отношении близок к газетному фельетону – публицистическому очерку современных нравов, с несколько утрированной склонностью к социально-психологическому обобщению на не столь уж обширном жизненном материале.

Впрочем, героя данного рассказа, вероятно, можно было бы считать типичным европейцем ХХ века – этаким полуобразованным рантье, который от полного безделья придумал себе маску «специалиста широкого профиля» и соответствующий образ жизни, а затем и сам поверил в истинность собственных знаний, умений и навыков. В этом смысле, как наблюдателя современной жизни и первооткрывателя новых интересных типов, Аверченко можно считать продолжателем традиций русского социально-психологического реализма.

Тема, приёмы изображения и сюжет

Единственной темой «Специалиста» как портретного очерка как раз и является сам «специалист» Усатов – человек явно не очень большого ума, который даже и не стоил бы отдельного упоминания, а не то что целого рассказа, если бы не его ежедневная бурная деятельность, руководимая искренним желанием принести пользу ближним и наносящая им немалый и часто весьма болезненный ущерб.

Для того, чтобы с самого начала рассказа достойно представить этого интереснейшего героя, писатель прибегает к целому каскаду логических парадоксов и лингвистических оксюморонов:

«Я бы не назвал его бездарным человеком… Но у него было во всякую минуту столько странного, дикого вдохновения, что это удручало и приводило в ужас всех окружающих… Кроме того, он был добр, и это было скверно. Услужлив, внимателен — и это наполовину сокращало долголетие его ближних».

Сюжетом рассказа является история взаимоотношений героя и рассказчика – с того момента, когда рассказчик впервые решил прибегнуть к помощи героя как «специалиста».

Усатов был старым знакомым рассказчика, к которому он, рассказчик, испытывал «чувство благоговейного почтения». Ещё бы: ведь «Усатов всё знал, всё мог сделать и на всех затрудняющихся и сомневающихся смотрел с чувством затаённого презрения и жалости».

Но вот однажды Усатов вызвался побрить рассказчика. В другой раз он почти насильно навязал ему свои услуги в качестве настройщика пианино…

«— Усатов! — угрюмо сказал я. — Ты меня брил — и я после этого приглашал двух докторов. Настраивал пианино — и мне пришлось звать настройщика, столяра и полировщика.

— Ах, ты звал полировщика?! Миленький! Ты мог бы сказать мне, и я бы…

Он уже снял сюртук и, не слушая моих возражений, засучивал рукава».

Центральным сюжетным эпизодом является описание попытки Усатова установить электрический звонок. Вся прислуга, наличествовавшая в квартире рассказчика, была отправлена за покупкой необходимых приборов и материалов, и всё же некоторых «элементов» явно недоставало – это бросилось в глаза даже «неспециалисту»-рассказчику:

« — А где же у тебя элементы?

— Какие элементы?

— Да ведь без элементов звонок звонить не будет!

— А если я нажму кнопку посильнее?

— Ты можешь биться об неё головой… Звонок будет молчалив, как старый башмак.

Он задумался.

— Брось проволоку, — сказал я. — Пойдём обедать.

Ему всё-таки было жаль расставаться со звонком. Он привязался к этому несложному инструменту со всем пылом своей порывистой, дикой души…

— Я возьму его с собой, — заявил он. — Вероятно, можно что-нибудь ещё с ним сделать.

Кое-что ему действительно удалось сделать. Он привязал звонок к висячей лампе, непосредственно затем оторвал эту лампу от потолка и непосредственно затем обварил моего маленького сына горячим супом».

Итак, без дальнейших разъяснений становится ясно, что более рассказчик к каким-либо услугам «специалиста» не прибегал. Однако случай его взаимоотношений с Усатовым не был бы типичен, если бы касался только его, рассказчика, одного. И тут Аверченко-художник снова берёт верх над Аверченко-журналистом, который в этом случае счёл бы своей обязанностью привести убедительные статистические данные о том, сколько музыкальных инструментов испортил Усатов, сколько маленьких детей обварил кипятком и т. п. Вместо этого рассказ завершается диалогом Усатова «с худой, костлявой старухой болезненного вида.

— Вы говорите, что доктора не могут изгнать вашего застарелого ревматизма? Я не удивляюсь… К сожалению, медицина теперь — синоним шарлатанства.

— Что вы говорите!

— Уверяю вас. Вам бы нужно было обратиться ко мне. Лучшего специалиста по ревматизму вы не найдёте.

— Помогите, батюшка…

— О-о… должен вам сказать, что лечение пустяковое: ежедневно ванны из теплой воды… градусов так 45 — 50… Утром и вечером по чайной ложке брауншвейгской зелени на костяном наваре… или ещё лучше по два порошка цианистого калия в четыре килограмма. Перед обедом прогулка — так, три-четыре квадратных версты, а вечером вспрыскивание нафталином. Ручаюсь вам, что через неделю вас не узнаешь!..»

На этом рассказ и завершается: как говорится, без комментариев.

По писателю: Аверченко Аркадий