«Водопад», анализ стихотворения Баратынского

История создания и публикации

Стихотворение "Водопад" было написано в начале 1821 года, когда поэту исполнился 21 год. 16 мая оно было одобрено на заседании «Вольного общества любителей российской словесности» и под названием «Водопад» было опубликовано в издаваемом этим обществом журнале «Соревнователь просвещения и благотворения» (1821, ч. 15, № 1). В собрание стихотворений и поэм (Стихотворения Евгения Баратынского. М., 1835. Ч. 1: Стихотворения. Ч. 2: Поэмы) включено без названия и с существенными исправлениями строк 5 – 12 и 16.

Юный поэт привёз свой «Водопад» из Финляндии, где он служил унтер-офицером Нейшлотского пехотного полка, стоявшего в укреплении Кюмени и его окрестностях. Жизнь в Финляндии, среди суровой природы и вдали от светского общества, усилила романтический характер поэзии Баратынского, придав ей сосредоточенно-элегическое настроение, отразившееся в его лучших лирических стихотворениях той поры («Финляндия», «Водопад») и в его первой поэме «Эда». В Финляндии Баратынский дружил с командиром роты Николаем Коншиным, который также сочинял стихи и оставил «Воспоминания о Баратынском», где указал, что описанный поэтом водопад называется Иматра и находится на реке Вуоксе.

Композиция, образы, тропы, стихотворный размер

В стихотворении, написанном четырёхстопным ямбом и состоящем из пяти катренов, Баратынский изящно соединил обрамляющую рифму (аВВа, сDDс и т. д.) с обрамляющей же композицией: первый и пятый катрены полностью совпадают. Такая форма стихотворения точно соответствует его риторическому содержанию: ведь первый и пятый катрены содержат обращение лирического героя к водопаду, а в третьем – центральном – лирический герой задаёт водопаду свой единственный, но главный, «смысловой» вопрос – «зачем?»:

Зачем, с безумным ожиданьем,
К тебе прислушиваюсь я?
Зачем трепещет грудь моя
Каким-то вещим трепетаньем?

Благодаря такому построению стихотворения в центре лирического послания оказывается не просто пейзаж, картинка или даже центральный «образ» водопада (как это и было в ранней редакции 1821 года) – а насыщенный смысловой, философский диалог Человека и Природы – лирического героя с водопадом (как это получилось в более поздней редакции, в которой зрелый мастер и водрузил на центральное место свой главный вопрос).

Уже в этом раннем стихотворении Баратынский обнаружил себя как «поэт эпитетов». Именно это и на будущее время главное его орудие выражения философской мысли и поэтического настроения мастерски использовано в «Водопаде», где на шестнадцать неповторяющихся строк приходится одиннадцать неповторяющихся эпитетов: с крутой вершины, поток седой, протяжный вой с протяжным отзывом долины, ель скрыпучая, непогода ревучая, рёв мятежный, с безумным ожиданьем, вещим трепетаньем, над дымной бездною твоею, речь безглагольная.

Все эпитеты напряжённо-романтические, удаётся и северный романтический пейзаж в духе живописи Каспара Давида Фридриха, но есть и остатки классицистического воспитания: например, северный ветер называется «аквилоном», и таким образом суровость северного пейзажа невольно и нежелательно смягчается представлением о Древней Греции с её мягким южным климатом.

Интересно, что «аквилоном» мы обязаны более поздней редакции, стремящейся к большей уравновешенности, антологичности, пейзажной конкретности: именно здесь впервые появляется и ель скрыпучая, и непогода ревучая – вместо глухого и заунывного, неизвестно откуда взявшегося «вопля» в первой редакции.

Тема, жанр и литературное направление

Тема данного стихотворения – суровая красота Севера, вечное удивление Человека перед таинством Природы. Напряжённые и по-юношески свежие размышления юного поэта, чистота и непосредственность его восприятия северной природы, искреннее удивление и непонимание, «что нам делать» с непостижимым нашим разумом Творением – всё это выводит «Водопад» из разряда пейзажной лирики и переводит указующую стрелку в направлении лирики философской. А это и есть тот магистральный путь развития лирического дарования, который принесёт Баратынскому его заслуженную и уже двухвековую славу.

Разумеется, дух этой философской лирики вполне сообщается с духом современной ей поэзии европейского романтизма. Впрочем, русский романтизм всегда отдавал щедрую дань русскому же классицизму, и в принципе в «Водопаде» нет ничего особенно нового (если не считать его уже почти современный русский язык) по сравнению, например, с одой М. В. Ломоносова «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния».

Тем не менее «Водопад» Баратынского, при всём его торжественно-одическом и (во второй редакции) деланно антологическом звучании, конечно, одой не является. По своему жанру это всё же достаточно типичная романтическая элегия, лирический герой которой не столько восхищён величием Творения, сколько подавлен отчаянным непониманием смысла вечной красоты на пороге бренной жизни.

По писателю: Баратынский Евгений Абрамович